«Секс, экология, духовность: Дух эволюции», автор Кен Уилбер

Совершенно и абсолютно странно, что что-то — что вообще что-либо — происходит. Вот ничего не было, затем Большой взрыв, и вот все мы здесь. Это необычайно чудно́.

На жгучий вопрос Шеллинга «почему есть что-то, а не ничто?» всегда имелось два общих ответа. Первый можно было бы назвать философией «ой!». Вселенная просто имеет место, за ней ничего не стоит, всё это, в конечном счете, представляет собой непредвиденную случайность, она просто есть, просто случается — короче, ой! Философия «ой!», неважно, сколь зрелой и изощрённой она порой ни кажется, — а её современным названиям и разновидностям нет числа, от позитивизма до научного материализма, от лингвистического анализа до исторического материализма, от натурализма до эмпиризма — всегда приходит к одному и тому же основному ответу, а именно: «Не спрашивай».

Сам вопрос («почему вообще что-то происходит? почему я здесь?») — сам вопрос объявляется спутанным, патологическим, бессмысленным или инфантильным. Все они утверждают, что отказ от таких глупых или спутанных вопросов служит свидетельством зрелости, знаком взросления в этом космосе.

Я так не думаю. Я считаю, что «ответ», который дают эти «современные и зрелые» дисциплины — а именно: «ой!» (и, как следствие, «не спрашивай!») — представляет собой почти самую инфантильную реакцию, которой можно было бы ожидать от человеческого проявления.

Другой общий ответ, который был предложен, состоит в том, что происходит нечто ещё: за драмой случайности существует более глубокий, или высокий, или широкий паттерн, или порядок, или разум. Разумеется, есть много разновидностей этого «Более глубокого Порядка»: Дао, Бог, Дух, Маат, Архетипические Формы, Разум, Ли, Махамайя, Брахман, Ригпа. И хотя все эти разновидности Более глубокого Порядка, несомненно, во многом расходятся друг с другом, все они сходятся в одном: вселенная не такова, какой она кажется. Происходит что-то еще, что-то совершенно иное, чем «ой!»...

* * *

Эта книга рассказывает обо всём этом «чём-то ином, чем „ой!“». Она посвящена возможному Более глубокому Порядку, эволюции и религии и, в некотором смысле, всему, что находится между ними. Это краткая история космоса, биоса, души, теоса — история, которая, надо ли об этом говорить, поведана идиотом, но которая именно потому, что не означает Ничего, означает Всё, и в ней есть звук и ярость¹.

Это книга о холонах — о целостностях, представляющих собой части других целостностей, и так до бесконечности. Целые атомы — это части молекул, целые молекулы — части клеток, целые клетки — части организмов, и так далее. Каждое целое одновременно является и частью, целым-частью, холоном. И реальность состоит не из вещей, не из процессов, не из целостностей и не из частей, а из целостностей-частей, или холонов. Мы будем рассматривать холоны в космосе, биосе, душе и теосе, а также цепь эволюции, которая соединяет их все, развёртывает их все, охватывает их все до бесконечности.

Первые главы посвящены холонам в физическом космосе (материи) и в биосфере (жизни). Это общая область естественных наук, экологических наук, наук о жизни и наук о системах, и мы будем внимательно исследовать каждую из них. Это особенно важно, учитывая не только экологический кризис, в настоящее время угрожающий нашей планете, но также и большое число движений — от глубинной экологии до экофеминизма, — возникших в попытке найти связь взамен разрыва между духовностью и экологией; и мы будем рассматривать смысл всего этого.

В промежуточных главах исследуются возникновение разума, или души (психики), или ноосферы, а также холоны, из которых состоит сама душа (разум состоит из единиц, которые имеют смысл только в контекстах: из целостностей, являющихся частями других целостностей, и так до бесконечности). Подобно всем другим холонам, эти психические холоны возникали и эволюционировали — во времени и истории, — и мы вкратце рассмотрим эволюцию разума и сознания, а также то, как эти психические холоны соотносятся с холонами в космосе и в биосе.

Заключительные главы книги касаются теоса — Божественной сферы, Более глубокого Порядка — и того, как он, возможно, действительно связан с космосом, биосферой, и ноосферой. Я думаю, что здесь нас ожидают кое-какие сюрпризы.

Эта книга представляет собой первый из трех томов (сама серия называется просто «Космос» или «Трилогия „Космос“»; в данной книге, по ходу изложения, даются краткие резюме двух других томов). Многие из вопросов, поднятых в этом томе, более тщательно исследуются в двух других; и, в любом случае, этот том представляет собой в большей степени краткий обзор и введение, нежели законченный результат.

Как таковая, данная книга выстроена на том, что я мог бы назвать ориентирующими обобщениями. Например, в сфере изучения морального развития не все согласны с деталями семи моральных стадий модели Лоуренса Колберга, равно как и с её переработанной Кэрол Гиллиган версией. Однако существует достаточное общее согласие в том, что моральное развитие человека проходит, по меньшей мере, через три основные стадии: при рождении человек ещё не социализирован ни в какую моральную систему (он находится на «доконвенциональной» стадии); затем он учится — самостоятельно и у других — общей моральной схеме, представляющей основные ценности общества, в котором он растет (переходит на «конвенциональную» стадию); а при дальнейшем развитии индивид может обрести способность размышлять об обществе, тем самым в скромных масштабах дистанцируясь от него и становясь способным его критиковать или реформировать (в той или иной степени достигает «постконвенциональной» стадии).

Таким образом, хотя конкретные детали и точные значения этой последовательности развития до сих пор остаются предметом жарких споров, все в значительной мере согласны с тем, что нечто вроде этих трёх основных стадий действительно существует, причём повсеместно. Это и есть ориентирующие обобщения: они показывают нам, где находятся важные леса, и мы соглашаемся с этим, даже если не можем прийти к согласию по поводу того, сколько в них деревьев.

Моя мысль состоит в том, что если мы возьмем подобные широко приемлемые ориентирующие обобщения из различных отраслей знания (от физики до биологии, психологии и теологии) и соединим их вместе, то придем к кое-каким удивительным и, зачастую, глубоким выводам. Выводам, которые, какими бы экстраординарными они ни были, тем не менее, не будут заключать в себе ничего, кроме нашего знания, в отношении которого уже существует общее согласие. Бусины знания уже широко приняты: необходимо лишь найти нить, которая позволит соединить их в ожерелье.

Эти три тома представляют собой попытку построить такое ожерелье; будет ли она удачной, мы еще увидим. Но я полагаю, что она, по меньшей мере, служит хорошим примером того, как можно делать такого рода работу в сегодняшнем постсовременном мире. Работая с обширными ориентирующими обобщениями, трилогия предлагает общую ориентирующую карту места мужчин и женщин по отношению к Вселенной, Жизни и Духу. Детали на эту карту мы можем наносить по своему усмотрению, но в поддержку её общих очертаний действительно существует огромное количество свидетельств, отобранных при помощи простых, но здравых ориентирующих обобщений, сделанных на основе различных отраслей человеческого знания.

Тем не менее, эта общая ориентирующая карта ни в коей мере не может считаться неизменной и окончательной. Я должен сказать, что эта книга не только состоит из ориентирующих обобщений, но и содержит в себе тысячи гипотез. Я буду вести свой рассказ так, будто просто описываю реальное положение дел (поскольку такая манера изложения значительно помогает чтению), но всё, что говорится ниже, открыто для подтверждения или опровержения сообществом компетентных читателей. Я полагаю, что многие читатели захотят называть то, что я делаю, «метафизикой», но если «метафизика» означает мысль без доказательств, то во всей этой книге нет ни единой метафизической фразы.

Поскольку эта книга (и эта трилогия) предлагает общую ориентирующую карту места мужчин и женщин в большем Космосе (материи, жизни, разума, и духа), она естественным образом касается большого числа тем, которые в последнее время стали «злободневными» — от экологического кризиса до феминизма; от смысла модернизма и постмодернизма до природы «освобождения» применительно к полу, роду, расе, классу, вероисповеданию; до природы техноэкономических новшеств и их связи с различными мировоззрениями; и до различных духовных традиций и традиций мудрости всего мира, предложивших замечательные догадки относительно нашего места в более широкой схеме вещей.

Как нам стать в более полной мере людьми и в то же самое время избежать судьбы оставаться только лишь людьми? Где искать Дух в этом оставленном Богом и Богиней мире современности? Почему сами наши попытки улучшить собственное положение разрушают Гею? Почему столь многие попытки спасения губительны? Как мы на самом деле вписываемся в этот больший Космос? Каким образом мы, как целые индивидуумы, одновременно являемся частями чего-то Большего?

Иными словами, коль скоро человеческие существа, подобно абсолютно всему другому в Космосе, представляют собой холоны, что это всё означает? Как нам приспосабливаться к тому, что вечно движется за пределами нас? Означает ли освобождение быть полностью самими собой или же быть частью чего-то Большего — или вообще нечто совершенно иное? Если история — это кошмар, от которого я стараюсь проснуться, тогда к чему именно я должен пробудиться?

И, что важнее всего, можем ли мы всматриваться в этот безбрежный и поразительный Космос и откликаться на него чем-то более зрелым, чем «ой!»?

Те, кто уже прочитал эту книгу в рукописи, предлагают читателям два совета:

Во-первых, при первом прочтении пропускайте примечания и сохраняйте их для второго (если планируете таковое). Эта книга преднамеренно была написана на двух уровнях: основной текст, где предпринимаются все попытки сделать его как можно доступнее, и примечания (сами по себе составляющие небольшую книгу), предназначенные для серьезно настроенных исследователей. Но в любом случае, примечания, в основном, лучше оставлять для второго прочтения, поскольку они сильно нарушают течение повествования. (В качестве альтернативы можно просто читать сами примечания как своего рода приложение, только для получения информации, что тоже вполне уместно.)

Во-вторых, читайте книгу фраза за фразой. Те, кто пытается перескакивать с пятого на десятое, полностью теряются в тексте. Но почти все сообщают, что если просто читать каждую фразу, то текст сам будет вас направлять, и любые встречающиеся проблемы обычно проясняются по ходу дальнейшего изложения. Конечно, это длинная книга, но она состоит из удобных небольших кусочков, и все её читатели, судя по всему, получали от неё большое удовольствие — понемногу за раз.

Часто говорят, что в сегодняшнем современном и постсовременном мире на нас надвигаются силы тьмы. Но я так не думаю: в Тёмном и Глубоком есть истины, которые всегда могут исцелять. Вовсе не силы тьмы, а силы ограниченности повсюду угрожают истине, добру и красоте, и, по иронии судьбы, именно они провозглашают себя глубокими и важными. Именно неудержимая и бесстрашная поверхностность повсеместно являет собой современную опасность, современную угрозу, и, тем не менее, обращается к нам как спаситель.

Возможно, мы и утратили Свет и Высоту; но намного страшнее то, что мы утратили Тайну и Глубину, Пустоту и Бездну, и утратили их в мире, преданном поверхностям и теням, внешним видимостям и оболочкам, чьи пророки ласково уговаривают нас нырять вниз головой в мелкий конец бассейна.

«История», — по словам Эмерсона, — «была бы нелепостью и клеветой, если бы представляла собой что-то большее, чем весёлую басню или притчу о моём бытии и становлении». И значит то, что написано ниже — это весёлая притча о вашем бытии и вашем становлении, поучительная история о той Пустоте, которая вечно творит, развёртывая и обёртывая, эволюционируя и инволюционируя, создавая и разрушая миры с каждым вашим вздохом. Это хроника того, что вы сделали, рассказ о том, что вы увидели, мера того, чем все мы, возможно, ещё станем.

¹ Намек на название романа У. Фолкнера — в русском переводе «Шум и ярость». — Прим. пер.